Любовь и страхи Марии - Страница 48

– А сами вы никуда не выходили? – Начальник охраны требовательно взглянул на Гринфельда.

– Я тоже выходил ненадолго, – смущенно ответил он.

Гринфельд заметил официанта, который, казалось, неотрывно следил за их столиком. Повар закончил колдовать над шашлыками, за соседним столиком раздались одобрительные возгласы.

Кофе Гринфельда остыл. Он отпил глоток и поморщился – ничего нет отвратительнее холодного кофе. Официант был настороже: в любой момент он готов был подойти к их столику со счетом.

– В этом комплексе мы выполняем функции и милиции. Нам придется допросить вас еще раз, – сказал начальник охраны.

– Обязательно. Прямо сейчас?

– Нет. Вам позвонят.

Психиатр подал начальнику охраны свою визитную карточку.

– Благодарю. – Он положил карточку в карман рубашки, в целом оставшись довольным беседой с Гринфельдом. Оглянулся в сторону официанта, тот немедленно подскочил к столику.

– Сколько с меня за кофе? – спросил его начальник охраны.

– Нет-нет, вы мой гость, – остановил его Гринфельд.

Кивнув, начальник охраны ушел, у него еще было много дел. Гринфельд остался в одиночестве, как и пару часов назад. Он подумал, что за это время произошло столько событий, как будто он прожил целый год жизни. Одно событие было странным, пугающим… Гринфельд узнал о себе что-то новое, хотя уже и не ожидал открыть в себе какие-то незнакомые грани. Самоанализ в последние годы заводил психиатра в тупик…

К психиатру подошел официант и подал счет, прервав тем самым его размышления о собственной личности. Гринфельд недовольно поморщился. Потом он посмотрел в счет и чуть не подскочил на месте.

– Ну вот, тут и убийца, тут и жертва, тут и вся охрана торгового центра, а как расплачиваться, так Гринфельд? – пробормотал он и, кряхтя, полез за кошельком. У него даже не оказалось с собой столько денег.

– Вы принимаете кредитные карты? – спросил он у официанта и, получив положительный ответ, нехотя положил одну из кредиток в папочку со счетом.

Он уже знал, как ему действовать дальше.

* * *

Пока Соколов беседовал с начальником охраны, он мысленно выстраивал линию своего поведения на допросах. Решил стоять на своем: он зашел на стоянку, пробежался по бетонному подземелью, заметил машину Марии, но ее самой там не было. Потом он обошел весь этаж и услышал какой-то тихий сдавленный стон, заметил обшарпанную серую дверь в подсобку, открыл ее и увидел Марию, потерявшую сознание. Еще он думал о том, что некоторые женщины приносят ему несчастье, и проклинал тот день, когда впервые ее увидел. Сколько ему уже пришлось всего пережить из-за нее! Вспомнил и о других дамах, которые регулярно портили ему жизнь. Как только они появлялись, все планы рушились. У него было достаточно оснований их убить.

В принципе, у Соколова не было никакого желания продолжать беседу с начальником охраны, и поэтому он обрадовался, когда тот переключил свое внимание на безумного психиатра, дружка Марии – чокнутого Гринфельда. Когда тот появился на стоянке, неизвестно.

Соколов пообещал не оказывать сопротивления, потому что не сомневался, что никаких улик против него милиция не найдет. «Пусть хоть обыщутся», – злорадствовал он.

Его вывели на подземную стоянку. Он оглянулся по сторонам, нашел свою машину и кивнул в ее сторону:

– Вот моя машина.

Человек в штатском, сопровождавший Соколова, спросил:

– Где ключи?

– Вот в этом кармане. Но ты не имеешь права ее обыскивать, – самодовольно произнес Соколов.

– Имею. У меня с собой удостоверение сотрудника службы безопасности.

– Подготовились… – уныло посмотрев на сопровождающего, проворчал Соколов.

Он был растерян и подавлен, но старался не подавать вида. Стоял как ни в чем не бывало, как будто не были его руки сцеплены крепко наручниками, а его машину никто не обыскивал. Охранник достал из его кармана ключи и передал другому. Тот открыл голубой «Опель», провел внутри минут десять, потом осмотрел багажник, снова заглянул в салон. Вышел и развел руками.

– Ничего нет, – сказал он своим коллегам.

Соколов усмехнулся, но охранник не дал ему возможности снова позлорадствовать:

– За исключением этого…

Он достал из кармана белый платочек, снова склонился и выудил из-под водительского сиденья пистолет.

Соколов и не думал об оружии, просто он совсем забыл о пистолете…

Один из охранников присвистнул.

– Оружие, значит, с собой носишь? – Он рассматривал пистолет.

Подозреваемый не знал, что ему сейчас нужно отвечать. Решил, что лучше отмалчиваться – не эти охранники будут его допрашивать.

Он выругался тихо, так, чтобы его никто не услышал. Это было странное чувство – как будто кто-то загнал его в ловушку, из которой выйти можно было только хитростью. Он ждал, когда вырвется из бетонного подземелья, и думал о Марии – она выжила. Куда ее сейчас увезли? Позвонить в «Скорую» невозможно, ему конечно же никто из охранников не скажет, где Мария. Даже если бы они знали, вряд ли сообщили бы об этом человеку, который, по их мнению, хотел убить несчастную женщину.

Был и еще один вопрос, который не давал покоя Соколову. Он постоянно думал, где сейчас этот ненормальный примат, психиатр Гринфельд? Он с удовольствием расквасил бы ему морду, впрочем, кто-то уже постарался до него. Соколов вспомнил, как Гринфельд вальяжно вошел в зал ресторана, весь разодетый, настоящий франт, но впечатление портила одна деталь: под глазом у психиатра светился синяк… Интересно, кто так его отделал?

* * *

Мария думала о Даше, пока ехала на «скорой» в больницу. Она твердо решила, что ребенок ни о чем не должен знать. Эти страшные подробности покушения на убийство Даше знать ни к чему. Она радовалась, что выжила, и воспринимала свое спасение как подарок судьбы. Тем не менее ей было тревожно. Что-то не складывалось, ей казалось, что убийцей был вовсе не Соколов. Как он мог? Зачем незнакомому мужчине убивать ее? Все это было очень странно. Ответов на вопросы, которые она себе задавала, сейчас найти было невозможно. Слишком много вопросов оставалось без ответов. Они все время всплывали в ее сознании, не давали покоя. Как теперь быть? К кому обратиться за помощью? Валерий, похоже, не мог ничем ей помочь, но, надо отдать ему должное, он старался. Идея столкнуть Аркадия и Соколова сейчас казалась ей нелепой. Она так неловко себя чувствовала в ресторане, наблюдая за этими мужчинами…