Любовь и страхи Марии - Страница 42

Марии не приходилось сомневаться в том, что долго в таких экстремальных условиях ей не продержаться. «Меня давно должны были убить, – думала она, заваривая чай, – а я все еще жива и сопротивляюсь этому маньяку… Или он все спланировал заранее? Этому ненормальному доставляет удовольствие издеваться надо мной, смотреть, как я обороняюсь… Странно, что он сегодня не позвонил. Он же знает, он всегда знает, что я делаю. Как будто бы больше ничем не занят»…

* * *

Гринфельд снимал офис в центре Москвы не так давно. Раньше его кабинет психиатрической помощи находился где-то в районе метро «Нагатинская». Мария хорошо помнила, как ее старый друг радовался, открыв свое дело. Гринфельд происходил из семьи потомственных психиатров, его родители в шестидесятые годы были увлечены модными в те времена теориями немедикаментозного лечения психических отклонений. Читали неизвестно как попавшие в страну западные медицинские журналы и успешно применяли методы психотерапии, которая в те годы была полулегальным методом. Но долго им тогда разгуляться не дали. Психических больных, которых они наблюдали, в приказном порядке снова посадили на галоперидол. Гринфельд, с детства усвоивший, что такое лечение не дает желаемых результатов, после института отбывал свой срок в психушке – конечно же в качестве врача. Однако мечтал совсем о другом. И когда пришли новые времена и появилась возможность открыть частную практику, Гринфельд приложил все усилия, чтобы вырваться из системы, которую считал безнадежно устаревшей. В дипломе его значилось «психиатр», но он с блеском справлялся с задачами психотерапевта и психоаналитика, предсказывая, что вскоре будет в Москве психоаналитический бум. Все посмеивались тогда над его начинаниями, но Гринфельд сумел доказать свою правоту. Теперь он снимал несколько комнат в большом офисном здании, где и принимал своих пациентов, многие из которых были достаточно известными и состоятельными людьми. Его национальность значительно способствовала росту популярности. Многие сведущие люди предпочитали старых евреев-психиатров. Хотя Гринфельд не был стар, за ним всегда тянулось шлейфом слово «потомственный».

Мария подъехала к зданию, где обитал Гринфельд, в половине одиннадцатого утра. Жалюзи на окнах кабинета Гринфельда были закрыты, но она не сомневалась, что хозяин на месте. Он приступал к работе довольно рано, ему для этого не нужны были пациенты. Что он там мог делать, оставалось для Марии загадкой…

Мария вошла в кабинет Гринфельда. Врач сидел в углу, опустив голову. Посетительница с ужасом взглянула на скелет в углу, и тут же усмехнулась, заметив стодолларовую купюру у него в зубах. Как она не заметила это чудовище, когда выманивала у Гринфельда справку? Хотя тогда она, шокированная выходкой Михаила, ни на что не обращала внимания.

Гринфельд сначала не заметил, что кто-то вошел, но потом поднял голову и с ужасом уставился на Марию, будто перед ним предстало привидение. Мария в свою очередь громко вскрикнула и замерла на месте. Под глазом у Гринфельда светился огромный темный фингал, на лбу крест-накрест был наклеен лейкопластырь. Второй раненый мужчина за двое суток.

– Что с тобой? – обеспокоенно спросила Мария, и страшная догадка мелькнула в голове.

– Не хочу с тобой даже разговаривать! – Догадка сразу же подтвердилась. Гринфельд был зол.

– Приходил он! – Мария схватилась за голову, потом потянулась к сумочке за мобильным телефоном, но вспомнила, что Валерий говорил: «Я сам не могу остановить Михаила». Чертов джинн! Не джинн, а дьявол какой-то!

– Он потребовал, чтобы я забыл твой номер телефона и чтобы вообще забыл, как ты выглядишь. Что я и собираюсь сделать. Тем более что мне пришлось ему это пообещать.

– Ну прости! – попросила его Мария.

– «Прости»? Меня пригласили на прием к Президенту России! Мне пришлось отказаться! – возмущенно орал Гринфельд. Он встал и подошел к Марии, смерив ее уничтожающим взглядом.

– Господи, ну что мне делать?! Я действительно не могу остановить этого терминатора! Прости, дорогой! Прости! Я так виновата!

– Чего тебе нужно? Зачем ты пришла? – Гринфельд взглянул на нее уже доброжелательно, ему понравилось, что Мария была вынуждена просить у него прощения.

– Мне нужна твоя помощь. У меня есть подозреваемый. Я хочу, чтобы ты с ним встретился.

– Еще чего! Еще и под второй глаз фингал поставить? Как его зовут?

– Ты его не знаешь. Некто Соколов.

– А почему ты не заявишь на него в милицию?

– А что я скажу? У меня же никаких доказательств!

– Тогда с чего ты решила, что это он?

– В трубке его голос… Он знает мой телефон, адрес, общается с моей дочерью… Он следит за мной всюду – даже знает, что сказал мне продавец в том или ином магазине! Только ты мне можешь помочь, дорогой, я очень надеюсь на тебя. Ты же разбираешься в психологии маньяков. – Мария улыбнулась почти кокетливо, хотя представляла, что выглядит сейчас не так уж привлекательно: бессонные ночи состарили ее лет на десять…

Гринфельд присвистнул и с интересом посмотрел на Марию. Он прошелся по кабинету, остановился возле книжных полок, посмотрев на корешки книг. Быстро увидел те, что некогда читал, интересуясь людьми с маниакальными симптомами. Ему не надо было их перечитывать. Он помнил, что там написано. Ему не раз приходилось выступать в качестве эксперта на освидетельствовании преступников. Мария поняла, что сумела заинтересовать Гринфельда.

– Интересно, интересно, что же в голове у этого маньяка?..

– Вот это я и хотела бы узнать с твоей помощью. Ты же психиатр!