Любовь и страхи Марии - Страница 30

– Зачем? – Лицо Гринфельда в этот момент выглядело крайне изумленным.

– Ну, чтобы защищаться… Он ведь может нагрянуть в любую минуту. Ты не представляешь, что это за человек!

Гринфельд внимательно посмотрел на Марию. Он уже оценивал степень ее сумасшествия.

– Так, бред преследования… Вижу, проклятый японец так и не вернул голову на место… – зло пробормотал Гринфельд.

Что он мог сейчас сделать для этой женщины? С ней явно что-то было не так. Ну не госпитализировать же ее! Гринфельду лучше других было известно, в каких условиях содержатся пациенты Кащенко. Конечно, можно положить ее в дорогую частную клинику…

– Нет-нет, я в полном порядке. Справку сделал?

Несколько дней назад она просила его об одной небольшой услуге. Гринфельд тогда не придал этому значения, а сейчас взглянул на Марию подозрительно: зачем ей нужна эта бумажка?

Тем не менее справку Гринфельд ей отдал.

– А где тут написано, что мне разрешается купить газовый пистолет? – Мария пробежалась взглядом по строчкам.

– Вот. Ношение оружия. Это то же самое… Но меня теперь интересует, зачем тебе понадобился пистолет? Маша, скажи, пожалуйста, зачем вдруг тебе потребовалось оружие? – Он посмотрел на нее внимательно, стараясь, чтобы голос звучал как можно более мягко.

Мария растерянно взглянула на него:

– Как это «зачем пистолет»?

– Дай-ка, кстати, на минутку справочку…

Гринфельд потянулся за бумажкой, но Мария, поняв, что он хочет совсем забрать ее, торопливо опустила справку в сумочку. Щелкнул замок, сумочка прижата к груди. Только сейчас она отскочила от Гринфельда.

– Меня хотят убить. Я серьезно, Аркаша. Меня кто-то хочет убить!

– Ловко ты… Сначала выманила у меня справку, а теперь рассказываешь о своих фобиях? – Гринфельд был растерян. Он все-таки опасался того, что у Марии какие-то психические отклонения…

– А ты не предполагаешь, что видишь меня живой в последний раз?.. – Она посмотрела на него так выразительно, что Гринфельд понял: перед ним точно стояла его пациентка.

В этом уже можно было не сомневаться. Как легко сходят с ума жители больших городов! Начинается все с легкого расстройства адаптации, потом переходит в более серьезное депрессивное состояние. Самое страшное, что они не идут к психоаналитикам, психотерапевтам и психиатрам. Они считают это чем-то постыдным, а между тем это же цивилизованный подход. Гринфельда всегда возмущал взгляд обывателя на психологические проблемы. Но Мария сама врач, да, детский, но она же изучала в медицинском институте психиатрию, хоть и не так глубоко, как он сам: могла бы заметить у себя отклонения… На его отклонения намекала прозрачно, а о своих маниях и фобиях ничего не ведала? Хотя… хотя и сами психиатры порой впадают в депрессию, страдают маниями и фобиями. Что уж говорить об одинокой женщине-педиатре? Он с сожалением посмотрел на Марию. Но она лишь усмехнулась:

– Я предупредила тебя, Гринфельд. А сейчас – пока. Спасибо огромное за справку. Что бы я без тебя делала?

Мария ушла, оставив Гринфельда думать над диагнозом женщины, которую он любил. Он даже записал кое-какие симптомы, но без подробной беседы трудно поставить даже первичный диагноз, а назначить лечение еще сложнее. Сейчас он бы с большим удовольствием дал Марии рецепт на какой-нибудь нейролептик, чем справку о том, что она психически здорова. За это он как раз не мог бы поручиться.

«Хорошо, если я ошибаюсь, – размышлял Гринфельд, – хотя… Черт возьми, если я ошибаюсь, значит, Мария действительно в опасности!» Он вспомнил, как напугал Марию тогда, в кафе. Вспомнил – и сам испугался. Как это могло произойти? Он не отдавал себе отчета в том, что говорил… Некоторые случайно выдают сокровенное, другие впадают в безумие от излишней скрытности. В состоянии безумия можно совершить все, что угодно, и потом, придя в себя, не помнить об этом. В его практике были такие пациенты. Они многие годы таили странные и страшные желания и потом калечили людей, которых любили. В человеке живет и добро, и зло…

Он мог еще долго сидеть без дела, но вскоре зашла медсестра и сообщила, что ему позвонила жена одного из пациентов. Гринфельд отвлекся и забыл о Марии. Ему предстояло принять на протяжении дня нескольких человек, а вечером подготовить доклад для научной конференции, посвященной современным методам лечения паранойи. У Марии явно наблюдались некоторые симптомы этого тяжелейшего психического заболевания. Интересно было бы изучить ее историю болезни… Гринфельд раньше не замечал за ней никаких отклонений, но психика – дело тонкое. По сути, никто не застрахован от расстройств. Возможно, это просто маниакально-депрессивный синдром, но и лечение депрессии требует многих месяцев.

Гринфельд ругал себя за то, что позволил Марии выхватить справку: «Надо было сначала обследовать ее, а уж потом давать оружие». Может, она сама не знает, что творит. Потом он откинулся на спинку стула и долго размышлял о том, знает ли он сам себя достаточно хорошо? Всегда ли отдает отчет в своих поступках?..

* * *

Возле оружейного магазина Мария с трудом нашла место для парковки. Магазин был расположен во дворе небольшого дома. Вокруг стояли машины, в основном джипы. Мария посмотрела, нет ли среди автомобилей машины ее телохранителя Миши. Пожалела, что не разглядела его джип хорошенько, но, кажется, ее никто не преследовал.

В магазине Мария попросила четырехствольный пистолет. Продавец, пожилой мужчина, одетый в камуфляжную форму, четко давал инструкции по использованию оружия:

– Не направлять на лицо, шею. В грудь тоже не желательно. Не стрелять с близкого расстояния.