Любовь и страхи Марии - Страница 20

Тут снова тревожно зазвонил телефон:

– Вам что, уже известно, куда я еду? – резко спросила Мария, решив быть агрессивной. Надо было показать этому уроду, что она вовсе не боится его, более того, настроена решительно и будет действовать!

– Мам, ты где? Что случилось? – Милый и родной голос Даши успокоил Марию, ей захотелось обнять дочь, погладить ее по шелковистым мягким волосам.

– Извини, дочка. Я еду домой… – устало сказала Мария.

– Мам, тут нам звонил какой-то мужчина… Тебя спрашивал.

– Пока я не приеду, никому не открывай и не снимай трубку. – Мария едва сдержала себя, чтобы не закричать.

Она прибавила газ. Улицу проехала быстро, не остановившись ни на одном перекрестке, дальше могла быть пробка. Мария очень волновалась, но путь оказался свободен. Теперь можно было не беспокоиться, в это время уже меньше машин.

Телефон снова зазвонил, Мария взглянула на дисплей: номер не определен. Она тяжело вздохнула и включила телефон, но не сказала ни слова. Трудно было только сдержать дыхание, оно выдавало ее взволнованность.

– Слышу – узнала. – Знакомый голос звучал спокойно.

Мария ничего не ответила, и ее собеседник выдержал эффектную паузу. Он старался запугать ее и словами, и молчанием. Мария понимала это. Вскоре он заговорил, четко произнося каждое слово:

– Мой номер ты никогда не увидишь – я спрятался… Так что ты напрасно подключила определитель. Но ты уже и сама это видишь, не так ли? Ты поняла меня? Никогда ты меня не найдешь. Но говорить о том, что я тебя убью, я больше не буду… Во-первых, тебе это неприятно. Во-вторых, ты это и сама знаешь, и в-третьих, ты прослушивание можешь поставить. Поэтому я буду посылать тебе… другие знаки… Жди! – В трубке раздался злорадный смех.

Мария почему-то подумала, что ждать долго не придется. Она хотела спросить, зачем этот человек звонил домой, но услышала короткие гудки.

– Что ж, до связи, подонок! – сказала Мария в пустоту и выключила свой телефон.

Глава вторая

Мария шла по ночной улице, свернула на пустырь. Ей знакома была эта местность. Как-то раз ей уже приходилось идти здесь. Неподалеку был расположен ламповый завод. Промышленная зона, нет жилых домов, не горит ни одного фонаря. Люди редко проходят здесь даже днем.

Она брела почти наугад, едва различая путь. Нет ничего более ужасного, чем промышленные зоны. Мария читала иногда детективы и знала, что именно в промзоне часто находят трупы. Ей, конечно, трудно было справиться со страхом, который уже душил ее, в горле рос ком – все эти ощущения стали уже немного привычны. Каждый шаг казался невероятно громким. Постепенно Мария справилась с волнением. Скоро она выйдет на освещенную улицу, до поворота оставалось метров двадцать – тридцать.

Вдруг раздались шаги. Она быстро среагировала – достала из сумочки скальпель. Впереди нее раскинулся глухой забор, ворота закрыты – бежать дальше некуда. Мария резко обернулась и увидела преследователя. Она даже не успела удивиться его необычной внешности. Перед ней предстал японец. Он улыбнулся Марии, блеснули белоснежные зубы, и вдруг японец взмахнул большим самурайским мечом, который до этого прятал за спиной. Ноги Марии в тот момент подкосило, она услышала страшный треск – и неожиданно все осветилось, как будто включили тысячу фонарей. Мария увидела эту пустынную местность сверху, словно бы взлетела над ней, и пустырь неожиданно стал таким маленьким, что мог уместиться у нее на ладони. И только она взлетела, как все ее тело пронзила резкая боль – она упала, ударилась о землю и замерла.

Все вокруг снова обрело свои прежние размеры. Японец стоял над ней и улыбался. Он не произнес ни слова. Печально светили звезды, они выглядели совсем крошечными и становились все меньше и меньше, их свет медленно-медленно затихал. Мария понимала, что больше уже никогда не увидит звезд…

Вдруг у японца громко зазвонил мобильник, он пошарил по карманам своего пестрого шелкового кимоно, достал телефон и заговорил:

– Алло?

До Марии донесся мужской голос, который она не сразу узнала.

– Я тебя разбудил?

Черт возьми, это же Гринфельд! Мария подскочила на кровати. Удивленно осмотрела себя. Вот она, живая и здоровая, все на месте: голова, руки, ноги. На ней мягкая фланелевая пижама. В ее комнате полумрак, над кроватью включено бра. В руках у Марии мобильный – скоро она совсем не будет с ним расставаться.

– Гринфельд, это ты? – спросила хрипло Мария.

Она только сейчас осознала, что японец не убил ее. Сны стали невероятно реальными и походили на тот кошмар, что завладел ее жизнью. Мария испуганно оглядела комнату, словно бы не веря, что осталась жива после встречи с японцем. Хорошо, что сны заканчиваются пробуждением…

– Мария, конечно же это я, твой старый недобитый сионист Гринфельд… Ты что, не узнала? – Он сидел в своем кожаном кресле, положив ноги на стол, и вырезал очередную красотку из порнографического журнала.

– Зачем ты звонишь? – Мария сердилась, и Гринфельд это понимал.

– Я звоню сообщить, что в целом мире я совсем один. – Красотка готова, теперь можно ее разрезать, однако «недобитый сионист» Гринфельд медлил, он вслушивался в знакомый с юности голос Марии.

– И ради этого ты разбудил меня среди ночи? – Возмущения в ее тоне не прозвучало, и это ему понравилось.

Марии просто стало жаль его, она вспомнила, как он беспомощно смотрел, когда приставал со своим предложением руки и сердца. А началось это еще на втором курсе медицинского института, и хотя с тех пор прошло столько лет, но Гринфельд не оставил своего намерения жениться на Марии – то ли из-за упрямства, то ли все же по-настоящему любил ее, хотя Марии в это верилось с трудом.